Моему другу Борису посвящается

Последние дни всего.

                                                                                                 Стояли звери около двери,
                                                                                                          В них стреляли, они умирали…
                                                                                                                                       A.и Б. Стругацкие "Жук в муравейнике”

   Я

Рыжая прицепилась ко мне в Париже, когда я был под газом и был готов даже на манекен броситься. К моему удивлению, когда я проснулся, она еще была рядом, и это меня просто сразило. Обычно девицы такого рода ждут не дождутся, пока ты уснешь, а потом беззастенчиво оберут и исчезнут… То, что она осталась, конечно, могло значить все что угодно, в том числе и то, что она действительно запала на меня. Бреясь, я критически разглядывал себя в зеркало: «Не-а, не красавец. И живот уже округлился, да и в целом, – усмехнулся я, – пожалуй, не выше среднего уровня, а то еще и ниже».

Загул с романом тянулся уже третий день, когда она предложила съездить на пару дней в Женеву к сестре. Вероятно, я и согласился, хотя за это не ручаюсь. Час спустя мы уже ехали на ее машине, и мне это стало нравиться. Все лучше, чем в гостинице торчать. Женева была прелестна и навеяла что-то доброе и приятное. После прогулки по городу мы зашли в маленькое кафе в каком-то закоулке. Заказав себе и ей, я выпил принесенный официантом сок. И все.

Открыв глаза, я увидел стильно обставленную комнату. Вероятно, снова гостиница… Голова чуть побаливала, но я встал и, подойдя к стоящему у стены столу, налил себе воды из графина. Вода была с лимонным соком и хорошо освежала. Что удивительно, в комнате не было окон. Оставалось только выйти в коридор и разобраться что к чему. Пошарив в карманах, я убедился, что и деньги, и кредитки на месте, в портмоне. Дверь в номер была не заперта, и я вышел в коридор. Прикрывая дверь, я обнаружил, что из коридора в номер она, оказывается, была прозрачной, и, значит, любой проходящий мог видеть, как я сплю. Страх тонкой липкой струйкой пополз по спине. «Да что это за место такое?» Поскольку единственная возможность что-либо узнать была не здесь, то я осторожно двинулся вперед. По пути и слева, и справа были двери, тоже прозрачные. Было видно, как какие-то люди работали с приборами, сидели за письменными столами и просто спали, как и я пять минут назад. Они были закрыты. Двери. Все. Так я и брел, дергая двери, но не решаясь позвонить или постучаться. В торце коридора тоже была дверь, не прозрачная, и она была приоткрыта. Отступать было некуда, и я вошел. Кабинет как кабинет, лысоватый тип в цивильном костюме сидит за столом. «Уставился, интересно, что я ему скажу?»

Рэндом

Слава Б-гу, не слишком перепугался, крепкий малый. «Входите, Борис», – присаживайтесь, махнув рукой, чтобы избежать ненужных вопросов, продолжил: – Прежде всего, давайте познакомимся, мое имя Рэндом, я здесь что-то вроде координатора. А про вас я знаю все или почти все. Это я вас рекомендовал в нашу команду». Рожа у него довольно преглупая. Неужели и моя когда-то выглядела также? «Так вот, чтобы не терять время, я расскажу вам все: о вас, о нас, о том, как мы встретились, и что будет дальше какое-то время. Когда Борис с опаской присел на стул, я, чтобы произвести благоприятное впечатление, по громкой связи попросил Джессику принести кофе и не выдавил из себя ни звука, пока он не выпил добрую половину чашки. «Так вот, вы, Борис… Впрочем, нигде о человеке не скажут лучше, чем в прощальном слове». Достав из сейфа папку, я толкнул ее по столу Борису. Пока он читал свою биографию, эпитафию и рассматривал фотографии со своих похорон, я решил не терять зря времени и начал готовить материалы для последующего конструктивного разговора. В сущности, мне было его даже жалко, несмотря на то что все мы были в одной лодке. Помню, и свои фотографии в гробу я рассматривал с не меньшим ужасом. Но, тем не менее, работа есть работа и ничего личного. «Так вот, – отвлек я его, – досмотрите в другой раз, перейдем к делу. Все мы здесь одна команда, наша цель – ни больше ни меньше, как попытаться спасти человечество. Отвечаю на ваш немой вопрос: не знаю, может даже, и от Него. Дело в том, что однажды члены G8 договорились создать нечто вроде бюро – с неопределенными целями, но с трендом к философской оценке бытия на базе неких найденных документов от предыдущей цивилизации. Степень секретности при создании была жуткой, и собранному коллективу ученых долго не могли втолковать, что от них ждут. Но постепенно коллектив самоорганизовался и сам же поставил себе задачу – выяснить цель жизни человечества. Или вы верите в теорию Дарвина?» Не дождавшись ответа, я продолжил. «Чем дальше заходили исследования, тем становилось яснее, мы появились неспроста. Как вы знаете еще из университетской программы: познать систему можно, только находясь вне нее. Поэтому-то и был построен этот комплекс, о существовании которого практически никто и нигде не знает. Вообще. Даже те, которые его проектировали и строили, считают его частью общей системы. Чтобы не томить, скажу сразу – большого адронного коллайдера. Мы внутри его кольцевой системы, это нас экранирует. От всех, надеюсь, даже от Него, – не дождавшись встречных вопросов, – продолжил: – Мы выяснили, что каждый человек является генератором особой энергии, которую и отдает. Как корова молоко. Но со временем по различным обстоятельствам, самое сильнодействующее из которых прогресс, частота энергии общества меняется… и происходит смена цивилизаций. Конечно, это не одна частота, это целый спектр, иногда одного вида становится больше, чем других, и идут войны, иногда наоборот, и наступает идиллический мир… правда, не надолго. Длительность того или иного периода зависит от потребности в корректировке диапазона частот и интенсивности отдаваемого излучения. Ну вот, как-то так. До нас уже было несколько цивилизаций, и они тоже додумались до всего этого. Но ничего изменить не смогли, и их заменили в конечном итоге нами. Но, вероятно, уже скоро и мы уйдем в небытие. Сразу отвечаю на вероятный вопрос, наши предшественники очень хотели договориться и создать фильтры, чтобы скорректировать выдаваемую энергию до нужной частоты. Но, поскольку мы здесь, то, значит, они не договорились. Вероятно, вы слышали о последних, это были Атланты, – дождавшись кивка, я продолжил: – Вследствие разных, прежде всего, врожденных, причин у людей весьма значительный разброс параметров мозга, и есть такие, которые не сразу умрут по команде. Такие, как вы, Борис». Насладившись произведенным эффектом, я пояснил: «Атланты продвинулись в этом вопросе значительно дальше нас. Кстати, они и технически, и физически были нас мощнее. Гравитация и время для них были семечки. Да и они не с ноля начали, а с фундамента предшествующих цивилизаций. Так вот, особые люди, не умершие “по команде”, успели все задокументировать и спрятать так, что до нас дошло. Это я про пирамиды. Кстати, именно по совету наших предшественников, мы начали с коллайдера. Они считали, что это экранирует нас от Него и даст шанс на достижение результата. Ну а если результата не будет, то вы, Борис, все подготовите и спрячете для грядущей цивилизации. Вкратце все. Вопросы есть?»

Я

«Есть». Я сам не узнал свой голос. «Значит, достоверно установлено, что у нас есть Создатель». Получив утвердительный ответ, я продолжил: «И он не знает о вас и чем вы здесь занимаетесь? Или вы полагаете, что знает на момент пуска коллайдера, а после нет? И еще. Меня заманили, устроили дома похороны, и тем не менее надеетесь, что я буду участвовать в этом и буду лояльным? Так, что ли?»

Рэндом

Видите ли, Борис, Он, конечно, знает и может нас достать, но только уничтожив коллайдер. Конструкция же коллайдера такова, что это можно сделать только вместе со всей планетой, а это, вероятно, слишком большая цена за нас. Просто выключить коллайдер нельзя, он специально так устроен. Да это уже и не важно, темп изменения частоты энергии достиг той, при которой Атлантов просто уничтожили. Сколько еще, день, месяц, год, нам не ведомо.

Таких, как вы, Борис, мы нашли шестнадцать человек на всю планету. Не скрою, вы самый подготовленный, культура, образование, склад характера, наконец. Но если вы скажете “нет” – так нет. Будем пытаться договориться с другими. А с вами тогда придется проститься. Сами понимаете, тюрьмы здесь нет. Идите и подумайте, до завтра. С утра жду ответ – или вы с нами, или будем прощаться».

Я

Выйдя из кабинета, я побрел по коридору обратно в номер. Идя вдоль прозрачных дверей, я увидел в одном из залов фантастических размеров и очертаний машину. Не раздумывая, я нажал на кнопку звонка у двери. Дверь открылась автоматически, и я вошел. Зал был огромен, потолка я вообще не увидел, впрочем, освещение было где-то на уровне третьего этажа, выше была полутьма. Подойдя к машине, я просто встал и прислушался к разговорам людей, копошившихся у машины. Говорили на английском, и я рискнул спросить: «Я тут новенький, что это за аппарат?» Сутулый мужчина с козлиной бородкой, вероятно, старший, пояснил: «Это секторальный модификатор частоты энергии». Спрашивать дальше не хотелось, и, кивнув головой, я вышел в коридор. Хотелось курить, и я прошел мимо своей комнаты, на двери которой уже (!) появилась табличка с моим именем, в другой конец коридора. Я не ошибся, курилка была именно там. Две дамы бальзаковского возраста неспешно курили и что-то обсуждали. Мое появление отвлекло их от предмета разговора, и, набравшись смелости, я попросил сигарету. «Новенький, – обрадовалась та, которая стояла лицом ко мне, – давно не было свежих людей в нашем паноптикуме, – возьмите в тумбочке, – и изящно показала пальчиком в угол». Открыв тумбочку, я нашел десятка два блоков сигарет разных марок. Закурив, я задумался, совершенно забыв про куривших рядом дам.

«Вы, вероятно, расстроены первым разговором? – участливо спросила та, которая была блондинкой. – Все через это прошли, но потом привыкли и даже находим в этом некий шарм». «Тем более что выхода отсюда нет, – дополнила вторая – шатенка, – разве что в крематорий». Прихватив с собой пару пачек и зажигалку, я ушел в номер. Посмотрев телевизор, я прилег на диван и уснул. Снился Он.

Я всегда представлял Его стариком, вероятно, поэтому он таким и пришел. «Супротивничаешь?» – строго спросил старец и погрозил пальцем. «Да нет, – замялся я, – ты и сам прекрасно знаешь, как я здесь появился. Кстати, ответа я пока не дал». «Знаю, – ответил Он, – все знаю – грех тебя сюда привел, разве нет?» Отпираться было глупо, и я согласился. Хотя… «Ну а если бы не грех, не был бы я здесь?» – «Был бы, – согласился старец. – Но грех есть грех, – и снова погрозил». Что тут возразить, да и разве можно возразить? Пожалуй, что и нет. А вот спросить… «За что нас собираешься уничтожить, за грехи?» – «А что, нет их или мало что такого понаделано, за что со стыда сгореть можно?» Сказать что-либо по существу было нечего, и я замолчал. Подумай до утра, а дальше станет ясно, за кого ты. Замолчав, Он снова погрозил пальцем. Потом разговор пошел в более доброжелательном тоне и закончился на нейтральной ноте. «Помни...» – последнее, что я услышал...

Будильник в виде русалки, машущей в такт мелодии хвостом, вывел меня из липких, как клейкая лента, сновидений. Вяло умывшись и одевшись, я вышел в коридор и стоя размышлял: идти к «палачу» или на завтрак? Чья-то рука легла на плечо, и я невольно вздрогнул. Обернувшись, я увидел молодого парня лет двадцати пяти. По-моему, я его где-то видел, но вот где? Заметив мое недоумение, он сам подсказал: победитель математической олимпиады среди молодых ученых за прошлый год. Точно, я сразу вспомнил – его портрет был на первых разворотах газет вместе с фотографиями автокатастрофы. «Позавтракаем?» И смутившись, представился: «Томас». Столовая была буквально за углом, что было весьма кстати. Я напряженно размышлял: он специально ко мне подошел или это случайно? В проницательности этому парю было не отказать: набрав на поднос еды, он извинился и отошел к только что вошедшему парню его возраста. Судя по их разговору, они дружили. «Ну что же, по крайней мере, умру не на голодный желудок», – решил я и налег на ветчину и творог с оливками. Поев, я вышел в коридор и пошел на казнь.

Рэндом

Пришел. Одного взгляда на лицо достаточно: решил героически умереть. Ну-ну. «Вот что, Борис, прежде чем вы откроете рот, я расскажу вам еще кое-что». Рассказав ему из слова в слово весь его сон, я с удовольствием глядел на его растерянность. «Угадал? Этот сон снился всем вновь попавшим сюда. Можете не отвечать, а просто выйти в коридор и спросить хоть у кого. Это правда. И конечно, это неспроста. Он, перед тем как вы попали сюда, запрограммировал вас на это. И не только. На что еще? Не сейчас, скажу обязательно, но не сейчас. Мы знаем все, что вы намерены и будете делать. Это как нейролингвистическое программирование. Возьмите вот это, только вскройте чуть позже, пожалуйста». И я передал ему конверт. «Почитайте на досуге, здесь описаны все мысли, которые вам, вероятно, придут в голову, и наши доводы – почему этого не следует делать. Ну вот, пока и все, не буду вас задерживать. Отдохните, обед в два, сами знаете где».

Я

Уже встав, я почувствовал себя крайне глупо. Пинг-понг, блин, он знает, что мне снится, что я только подумаю и что буду делать в связи с этим. «Знаете что, Рэндом, все не совсем так». Ага, зацепило, тогда продолжу. «Сон был почти такой, но есть отличие. Оно в следующем. Он, сказал мне, что у третьего патрона, в магазине вашего пистолета, лежащего в сейфе, капсюль перекошен. Ну ладно, пойду в комнату, еще поразмышляю». Уходя, я спиной почувствовал страх. Его страх. А он думал, что только он такой крутой и всех держит за горло.

Рэндом

Ветер смерти. Если то, что сказал Борис, правда, тогда дело дрянь. Пистолет-то я перезаряжал позавчера, после чистки. И какой патрон будет третьим, никто знать не мог, кроме Него, конечно. То есть Он знает о событии, которое произошло уже здесь. Это в корне меняет все. Проверю, и если совпадет, придется бить тревогу, собирать совет, и еще неизвестно, когда и чем все закончится. Вероятно, мои вторые похороны снимать никто не будет.

Я

Поскольку я, пусть и мельком, успел познакомиться с тремя сотрудниками центра, то я решил найти кого-либо из них. Просто поговорить. Имен двух дам я не знал, а вот Томаса, вероятно, можно быстро найти. Позвонив в первую попавшуюся дверь, я спросил выглянувшую девушку, где найти этого парня. Поблагодарив за ответ, я подумал, что и ей пришлось рассматривать свои похоронные фото, и содрогнулся. Томас был в противоположном конце коридора, но я быстро его нашел. Он сидел за компьютером и что-то считал. Поразительно, но он даже не удивился моему появлению. Эти скандинавы уравновешены до неприличия. «Вот, решил навестить, – единственное, что пришло мне в голову. – Над чем бьетесь?»

Рэндом

Капсюль скошен, и действительно, у третьего патрона. Можно ли заранее просчитать вероятность такого события задолго до его появления? Какова цель этой информации – заставить нас свернуть программу? Или, может, наоборот, ускорить ее, в смысле подготовку данных о достигнутом, для наших потомков? Эта мысль была особенно больной. Все что наработано, будет лежать в толще грунта тысячелетия, пока такие же, как мы, не доберутся до материалов и не продолжат наше дело. Наше? Да нет, и до нас уже была уйма народу. Они сгинули, а почему мы должны остаться? Должен быть смысл всего этого, но он постоянно ускользает. Энергия энергией, но ведь возможны и другие причины. Ничего не ясно. Ну например, почему информация об аналогичном проекте Атлантов и их предшественников до нас дошла, а техническое описание их машин и технологий – нет. Не вяжется. Им, что, жалко было все описать и оставить, раз все равно в небытие? Сомнительно. Значит, разрешили оставить только все то, что касалось именно этого проекта. Выходит, и наша работа была предопределена. Но зачем? Стоит ли собирать совет? Ведь если дать знать всем, то, вероятно, часть из сотрудников проекта – внедренные как наблюдатели – начнут предпринимать какие-нибудь действия. Например, по ликвидации проекта. Это, наверное, очень просто. Полагаю, что в стенах есть баллоны с газом и кнопки, чтобы привести все в действие. А может, это будет сделано как-то по-другому? Да, собственно, какая разница как? Нужно принять решение. Но какое?

Томас

Так и знал, что он придет ко мне. Еще тогда, в коридоре, когда я показал ему, где столовая, я понял, теперь не отвяжется, пока не выговорится. Жаль, что он не норвежец, швед или хотя бы финн, молча посидели бы, подумали на брудершафт о суетном… Этот будет душу изливать, как механик из второго зала. Выбора нет, придется терпеть, ему-то, наверное, совсем худо. «Привет, Борис, как дела? Впрочем, и не говори, вижу по лицу. Я пытаюсь рассчитать вероятность различных событий. И тех, которые были, и тех, которые могут быть. Интересно? Вот смотри, многое не вяжется, войны и стихийные бедствия, рождения и смерти, да и вообще целый ряд событий просто не мог случиться – но был. И не, возможно, был, а был задокументирован. Ты, вероятно, размышляешь над ответом, который должен дать Рэндому?» Получив в ответ кивок, открыл файл с макрорасчетами. Вот это – вероятность появления человечества, вот это – вероятность сохранения пирамид и того, что нам досталось от Атлантов. Сам видишь – не вяжется… Не могло этого быть. Историю пишем не мы. Это очевидно».

Я

Хороший он парень, в другое время я бы даже подружился с ним. А сейчас даже не знаю, что я вообще хочу. «Тут вот какое дело, Томас, я свой сон Рэндому рассказал. Ты ведь тоже видел этот сон? И я рассказал ему про патрон. Можешь посчитать вероятность того, что все можно было предусмотреть заранее, еще до сбора группы? Что мы действительно экранированы?» Б-же, как он испугался-то, видать, я и в самом деле вестник печали. Не моя вина, я сюда не стремился.

Ребекка

Ночью опять снился муж. В последнее время он стал редким гостем. Очевидно, встреча с новеньким разбередила рану. Проблемы человечества – это, конечно, важно, но сын и муж… Пришел на ум мой первый разговор. О Б-же, страшно-то как! Ну зачем я поперлась на физтех? Была бы как сестра, как подруги, в конце концов, жила бы нормально. Ну прикончит Он человечество или пожалеет и оставит еще на тысячу лет – так важно? Посмотришь телевизор хотя бы один вечер и поневоле задумаешься, ну не заслуживаем мы никакого снисхождения. Цель жизни, да разве она есть? Если уж человечество за тысячелетия не додумалось, то что может горстка людей, запертых под землей, решить за год, пусть за два, да хоть бы и за пять? Чушь полная. Деться только некуда, отсюда только один выход – вперед ногами – в печь. Страшно-то как. Может, к новенькому сходить? Хоть поговорить со свежим человеком, он не похож не фанатика от науки.

Борис был в комнате. Он свернулся калачиком на кровати, как котенок, которого отшлепали за баловство, и он, уткнув нос в лапу, не хочет видеть надоедливый мир. «Можно войти?» А собственно, какие церемонии… Зайти и все. Достав пепельницу из ящика стола, закурила. «Борис… не делайте вид, что спите. Вы свежий человек, и поэтому интересны. Мы здесь, как в подводной лодке, знаем друг друга и все друг о друге. Скукота…. Ну что вы на меня так смотрите? Я не агент Рэндома, я сама по себе. Я просто зашла в гости. Не прогоните? Я здесь занимаюсь обобщением собранного для потомков. Каждый день добавляю к посылке свежую информацию. Хотелось бы знать, кто ее будет прятать после всего. Ну вы понимаете…»

Я

«Я. Я и буду прятать, если, конечно, то, что говорит Рэндом, правда. Тогда я переживу вас всех, но, вероятно, не надолго. Что-то вроде недели или двух. Хотя Томас утверждает, что, может, даже на месяц. Жаль только, что, спрятав все, я не смогу выбраться на поверхность. Коридор – как клапан – работает в одну сторону». Прервав воцарившееся молчание, подытожил: «Судя по всему, осталось совсем недолго. А что, за нами сейчас следят?» Получил в ответ кивок и пальцем направление поиска, я подошел к шкафу. Камеру даже и не думали прятать, она просто стояла на одной из полок. Можно, конечно, сломать или поставить впереди нее книгу. Но зачем? Скрыть? Что скрыть-то? Здесь, похоже, именно то место, где даже мораль не важна. «Знаете что, мне это все порядком надоело, давайте выпьем, а потом займемся сексом». Зажмурившись, я ждал пощечины. По крайней мере. Но открыв глаза, я увидел ее открывающей холодильник и достающей с полки бутыль с джином. Надо же. Представив себе секс в комнате с прозрачными дверями и под наблюдением камеры я поперхнулся.

Ребекка

Дурачок, он думает, что здесь мы продолжаем играть в игры, которые навязало нам общество. Дверь в мышеловке захлопнулась – все. Больше ничего нет, семей, обязательств, морали в конце концов. Интересно, Рэндом сам просматривает записи из комнат или это кто-то другой? А в сущности разницы нет, буду считать, что это Рэндом. Нужно же кого-то ненавидеть. Враги тоже должны быть, вот пусть он и будет моим капитаном Крюком. «Вы любите чистый или разбавить содовой?» Джин, как, впрочем, и все остальное здесь, был отличного качества. Первый глоток для меня всегда труден, я как будто сдерживаю себя, зато потом все идет на удивление хорошо. Вот и сейчас, заставив себя выпить первый глоток, я терпеливо ожидала облегчение. Оно не обмануло, пришло, но стало душно, и я расстегнула верхнюю пуговицу…

Рэндом

Итак, он уже успел все разболтать, сначала Томасу, потом Ребекке. Ну и что? Я что, осуждаю его, что ли? Это даже к лучшему, обострим ситуацию. Закончить все, завтра же. И все. Или не все? Это просто непереносимо. Даже здесь все могут как-то жить и устраивать свой быт. Один я как неприкаянный цербер. Да нет, не один, я знаю, есть еще как минимум двое. Но кто? Из любопытства я не раз пытался вычислить, безрезультатно. Кто же их-то инструктировал? Я же был первым после главного из группы организаторов проекта, или не я? Интересно, жив ли из них хоть кто-нибудь? Боюсь, что нет. Достав из стола альбом с фотографиями, я углубился в прошлое. Мое прошлое. Жена, сын, сестра. Как они? Сумели ли расплатиться за дом? О Г-ди, ну зачем ты все это затеял? Открыв сейф, я достал аппарат. С виду как обычный телефон, даже не верится, что это не наша техника – мы нашли его в пирамиде вместе с инструкцией по пользованию. Стало так муторно, как при том, моем первом разговоре. Да пошли все… Нажав кнопку и дождавшись конца гудков, я еле выдавил из себя: «Добрый вечер, это Рэндом беспокоит…»

Я

Завтрак был похоронным, все молча пережевывали что-то. В тишине. Полной. Я уже догадался, что мой рассказ о патроне знают все. Ну что же, приговор вынесен, будем ждать наказания. «Минуточку внимания», – услышал я себя. Не понял, это что, я сказал? Выходит, что так. «Так вот», – продолжил я. Или не я? «Сегодня я снова видел сон и хочу поделиться с вами. Мне хотелось бы знать – это типовой сон, который снился всем или в нем тоже есть отклонения». Как страшно смотреть в их лица. Неужели и я вот так же боюсь смерти? Или не смерти? Что я делаю, за что я их так? Так вот, сон… сначала дело было пустыне…

Томас

Б-же, ты прислал нам вестника, теперь нет сомнений, именно он должен сказать нам о нашем ближайшем будущем. Последующих времен, вероятно, уже не будет. Жаль. Тогда на выпускном вечере… жаль… но кто знал…

Ребекка

Это же не он говорит, он только открывает рот. Значит, все пришло к концу. Наверное, это хорошо… Спасибо Тебе…

Рэндом

Путь до столовой показался мне столь же долгим и трудным, как Via Dolorosa. Хоть и без креста, но идти трудно, когда точно знаешь план дня. Последнего. А вот и Голгофа. Так и есть, он опять вещает, прямо Кассандра... Ладно, сейчас мой выход. Открыв дверь, я почувствовал взгляды, как вязальные спицы воткнутые в тело, здесь все становятся сенситивными. «Доброе утро, господа, что обсуждаем? Вероятно, новый сон Бориса. Хочу вас огорчить, Борис, он, ваш сон, уже не важен. Я звонил и получил точные инструкции. Предлагаю всем не спеша дозавтракать и собраться в конференц-зале. Больше секретов никаких нет, расскажу все как есть».

Смотреть на зал со сцены для меня непросто. Я не актер, и куража у меня, видимо, нет. Но надо. Хорошо, что уже недолго…

«Господа, не многие из вас знают, что от наших предшественников, помимо инструкций по продолжению работ, были найдены и некоторые технические устройства. Одно из них напоминает телефон, коим, в принципе, и является. В описании телефона сказано, что им можно воспользоваться только один раз. Этот раз был вчера, я позвонил, – глядя на напряженные лица, уточнил: – Атланты вмонтировали в Луну суперкомпьютер с искусственным интеллектом, который, являясь самодостаточным, все время между нашими цивилизациями продолжал работу над проектом. С ним я и говорил. С сожалением сообщаю, что вероятность последнего дня составила практически сто процентов. Кстати, наши товарищи по несчастью и производители другой требуемой части энергии – горбатые киты – уже собрались над подводной пирамидой в Бермудском треугольнике. Этот сюжет вчера даже был в вечерних новостях. Не знаю, что и откуда они знают и как общаются между собой, но там практически все живые на данный момент особи. Я полагаю, что вы и сами чувствовали, что дело близится к развязке. Предлагаю следующую программу дня. Все дружно готовим наше послание, просим Бориса заложить все в убежище. В конце дня, если успеем, банкет. На этот случай запасено шампанское, устрицы и прочие деликатесы. И еще, просьба к моим дублерам по ликвидации объекта – не спешите с решением. Кто знает, как правильно? Все инструкции были даны и мне, и вам еще в той, неявной ситуации… Ну вот, кажется, и все, кто-то хочет высказаться?»

Я