Слёт.
Собственно,
началось все на кухне. Но сначала я сидела в
комнате и смотрела по телевизору кулинарную
программу, вытерпеть изыски которой, не жуя
что-либо, было непросто, и
я решила что-нибудь зажевать… На кухне, как я
припомнила, оставалось еще треть пачки
кукурузных хлопьев, и я незамедлительно пошла за
ними. К моему удивлению, через
мутное стекло кухонной двери пробивался свет и оттуда шел некий гул.
Вообще-то, я одна живу, и по этой причине на кухне
самым шумным мог быть только чайник со свистком,
но я его на плиту не ставила. Открыв дверь, а я ее
всегда прикрываю, чтобы сквозняк от форточки не
тянул, просто оцепенела от увиденного и попала…
на собрание. Или на съезд, или на слет. Пока я,
открыв рот, пыталась издать звук, меня взяли за
руки, втянули внутрь и затолкнули между газовой
плитой и холодильником. На табурет.
Обалдев от
увиденного, я тем не менее попыталась
проанализировать создавшуюся ситуацию. Внезапно
справа я услышала рев или рык, ну что-то такое: «С
какой такой стати мы должны позволять ему
единолично пользоваться оврагом?» Осторожно
выглянув из-за холодильника, я увидала… волка.
Да-да, обычного (не здесь, конечно) серого волка.
Похоже, что он был взбешен, и мне стало не по себе.
На мои колени кто-то прыгнул, но я даже испугаться
не успела, так как была уже напугана. К счастью,
это оказалась белка. Взобравшись по моей кофте до
шеи, она нашептала мне на ухо причину конфликта.
Оказывается, еж, с виду совершенно безобидное
животное, приватизировал
овраг, никого туда не впускает, заставляет всех
обходить его стороной, он, видите ли, хранит там
свои припасы. Все возмущены и решили обсудить все
всем обществом. «Позвольте, – обратилась я к
белке, намереваясь прояснить вопрос, – почему,
собственно, это собрание не в лесу, в том же
овраге, например, а у меня в квартире? В центре
городского микрорайона, между прочим. Но
спросить мне не дали, на меня зашипели, а лиса
даже подошла и заявила, что выведет меня из кухни,
если я буду мешать. Это было уже чересчур: из моей
кухни и вывести, меня же… Белка, сжавшись в
комочек, начала успокаивать меня, гладить
хвостом по щеке, и шептать, чтобы я не спешила, а
иначе все испорчу. «Что испорчу?» – хотелось мне
спросить, но тут кто-то завыл диким голосом, что
если здесь и далее будет такая обстановка, то
прения нужно перенести в комнату. Это меня просто
добило. В чью комнату? В мою? Но я промолчала,
надеясь, что это все только снится. Выл небольшой
кабан, весь в репьях и каких-то грязных ошметках.
Все разом загалдели, начали его успокаивать,
потом кто-то, я не заметила, кто именно, подсунул
ему мою пачку с хлопьями… Кабан заткнулся и
захрустел. Мои хлопья…
Слово взял
бобр: «Мне подход ежа где-то даже нравится, –
бубнил он. – Я бы и сам приватизировал озеро,
чтобы берега не затаптывали и воду не мутили».
Реакция собравшихся была столь бурной, что я
жутко испугалась и вообще оцепенела. «А пить где
будем?» – ревел волк, лиса так просто каталась по
полу. Даже белка прыгала с моего плеча на мои же
колени и тут же забиралась по мне обратно. Один
кабан был спокоен, он еще не доел мои хлопья, и
поэтому не вникал в суть вопроса. «Хорошо, что еще
медведя нет, а то куда бы он поместился?» –
подумала я. Накаркала. Форточка с шумом
распахнулось, и через нее полезло что-то огромное
и довольно вонючее. «Да это же медведь», –
проблеяла я. «Медведь, медведь, – подтвердила
белка, – он всегда опаздывает». Как все
помещались на 12-метровой кухне – загадка, но
медведь сел посреди кухни и, моргая, рассеянно
слушал, что ему на ухо нашептывал заяц, от избытка
чувств колотивший лапой по паркету. Наконец до
косолапого дошла суть вопроса, и он заревел:
«Если так пойдет, то малинник мой и все, что за
большой поляной до реки, мое. Увижу кого –
заломаю». Все сконфуженно молчали. Только волк,
прокашлявшись, осторожно высказался. «Я, конечно,
извиняюсь, вы у нас самый авторитетный, но разве
сейчас все плохо? Зачем делить лес?» Медведь
молчал, напряженно думая о сказанном. Пауза
затянулась… Вероятно, он бы думал еще с час, но
лиса проявила себя как дипломат: осторожно
подойдя к медведю, что-то зашептала ему на ухо.
Вид у медведя изменился, он повернулся к ежу и
грозно рявкнул: «Ты это брось, против общества
пошел, единоличник, может, и меня из лесу выжить
хочешь?» – «Да что вы, – удивился
еж, – как это возможно?» – «Не перебивай, когда
старшие говорят, – продолжал медведь. – А если
мне в овраге вздремнуть захочется, так, что,
нельзя?» «У вас берлога есть», – начал было еж, но
его ответ утонул в общем потоке возмущений и
одобрения. Было ясно, что дело зашло в тупик и
нужно было что-то делать. Я видела, что еще с
полчаса этого собрания, и нужно будет циклевать
паркет заново, а в холодильнике вообще ничего не
останется. «Я извиняюсь», – услышала я себя и от
неожиданности икнула. «Кто это?» – изумился
медведь. «Это технический персонал, – вставила
лиса, – у нее нет права голоса». Такая наглость
встрепенула меня и добавила сил. «Между прочим, –
заметила я медведю, – вы у меня дома. Да мне и не
нужно право голоса, я лицо не заинтересованное и
хотела только высказать независимое мнение.
«Независимое можно», – встрял кабан.
«Пусть-пусть, – захныкал заяц. – Пусть скажет».
«Ну давай, – разрешил медведь, – только коротко».
«Для того чтобы приватизировать овраг, ежу нужно
подать прошение в трех экземплярах с точной
картой места, согласованное с земельным
управлением, а также выписку с собрания,
одобряющее его действия не менее двумя третями.
Это я вам как сотрудник районной администрации
говорю». Про то, что я работала в администрации
района машинисткой, я уточнять не стала. «Ах так,
– пропела лиса, – ну если это так оформляется –
то пусть еж так и сделает». «Да как же я оформлю
такую гору бумаг?» – изумился еж. «Надо – так
оформишь, а не хочешь – так не высовывайся из
коллектива», – заорали, завыли, заревели
буквально все. Я на минуту полностью оглохла и
закрыла лицо руками. Между тем вой постепенно
утихал, и, когда я открыла глаза, в комнате уже
никого не было, только белка еще сидела в проеме
форточки и дожевывала найденную на столе
печененку. Махнув мне хвостом, исчезла и она.
Осталась загаженная вонючая кухня. Жаловаться?
На кого, куда? Вздохнув, я закрыла форточку и
принялась за уборку…
«Слет
говорите, – вкрадчиво начал психиатр. – И вы
видели, как они слетались?» – «Да нет же, –
запальчиво ответила я, – конечно, я имею ввиду
просто собрание. Ведь были раньше пионерские
слеты, и они тоже не слетались, а собирались, не
так ли?» – «Так, – подтвердил врач, – с логикой у
вас все нормально. И кто, говорите, выступал?»
Рассказать о причинах спора было делом
нескольких минут. Врач, слушая, кивал и что-то
писал в свою тетрадь. Когда я кончила, он молчал
еще минуты две или даже больше. «Знаете, что, это
все не страшно, в конце концов, это даже полезно».
– «Что-что? – изумилась я. – Полезно?» –
«Полезно-полезно, – подтвердил он, – вас это,
конечно, выбило из равновесия, но зато вы
приблизились к природе, а это дорогого стоит». –
«Да если бы вы видели, – чуть не заплакала я, –
этот противный кабан…» – «В репьях и грязи?» –
уточнил врач. «А вы откуда знаете? Кабаны всегда
такие, – грустно заключил он. – А вот зайцы, они
нервные. Все норовят лапами подрыгивать и
постукивать». «А вы-то откуда знаете?» –
изумилась я. «Не важно, – просто у меня профессия
такая. – Лучше скажите мне, кто
больше всех был недоволен?» И сам же ответил на
свой вопрос, определенно волк. «Это ясно из психоанализа, –
уточнил он, – у волка по определению большое
эго». «А кто был за ежа? – подколола я его. «Думаю,
бобр, – вежливо улыбаясь, изрек врач. Бобры по
природе собственники и должны поддерживать
такие начинания. Но проблема, милочка, совсем не в
этом». «А в чем?» – «Вам жалко кем-то съеденных
хлопьев», – грустно констатировал врач. «Мне?» –
«Вам, вам. Вы же сами говорили, что было не меньше
чем полпачки. «Да как вы смеете!» – слезы
брызнули им моих глаз, я выскочила из кабинета и
ревела, как корова, пока добралась до раздевалки
и надевала пальто. И только выйдя из поликлиники,
я успокоилась. «Тоже мне, психоаналитик
выискался, все он знает. Подумаешь, хлопья, в
конце концов, у меня еще есть орехи. Они лежали в
темном пакете на самом дне холодильника, и их не
нашли. Хорошо еще, что я ему про них ничего не
сказала, а то он подозрительно хорошо осведомлен
о том, как все было. Не иначе белка настучала.
Хорошо хоть бюллетень на три дня дал». Повертев
головой и сориентировавшись, я двинула к рынку,
нужно на форточку решетку заказать.