Страшная
шапочка.
С самого раннего
детства и она, и все окружающие считали, что знают
ее будущее.
В то время, когда ее подружки
качали кукол и играли в дом, она уже занималась
своим любимым делом – делала куклам чепчики и
шляпки. Год от года, по мере ее взросления, ее
поделки становились замысловатее и интереснее.
И домашние, и соседи, и учителя были
уверены, что она будет дизайнером головных
уборов, и если ей повезет, то будет жить и
работать не в районном, а в областном центре.
Мальчишки в отместку за предмет ее интереса и ее
инфантильность, дали ей прозвище – Страшная
Шапочка. Но ей было глубоко
наплевать, и на прозвище, и на мальчиков, и на
окружающих вообще. Ее
интересовали только головные уборы. И все. С годами,
когда она подросла и превратилась в довольно
интересную девушку, ее страсть к дизайну не
прошла, а, напротив, усилилась. Даже
бросая на молодых людей свой взгляд, она начинала сверху, с головного
убора. Если убор был интересен,
то и его носитель удостаивался улыбки. Банальные кепки, береты и шляпы вообще
не могли рассчитывать даже на кивок. К счастью,
школу она окончила уже во
времена перестройки, а это давало шанс. Как ни уговаривали ее родители пойти в
институт или хотя бы в техникум, на худой конец, в
училище – безуспешно. Страшная
Шапочка устроилась швеей в местный кооператив и
два года работала как проклятая. А потом она исчезла. Просто встала
утром, оделась и ушла, предупредив, что едет к
подруге на несколько дней. Через
несколько дней пришло письмо. Из
Москвы. Писала, что задержится
на несколько месяцев, и просила не волноваться.
Следующее письмо пришло через полгода из
Лос-Анджелеса.
Город был
маленьким, таким, что если на одном конце чихнут,
то на другом тут же желают доброго здоровья. Естественно,
что по пути следования письма с почты до
почтового ящика о новости узнали примерно пять
человек. К утру практически
весь город был в курсе дела. Говорили
разное, но всех разбирал интерес. Первой решилась соседка снизу. Зайдя
на минутку по пустяковому делу,
ненароком спросила, что да как? Ответ
был настолько обескураживающим, что рот ее
закрылся нескоро. Страшная
Шапочка работала помощником костюмера в
Голливуде. Для города это был
неслыханный пример. До сих пор
родители приводили в качестве примера дядей и
тетей, получивших назначение в областной центр,
что считалось идеальной карьерой. Но Голливуд...
Заработав за
первые несколько месяцев свои первые
кооперативные деньги, она заказала заграничный
паспорт, сказав, что собирается в туристическую
поездку в Турцию. Придя как-то вечером, к своей
школьной «англичанке», она молча выложила на
стол деньги, примерно пять месячных окладов
учителя... Как оказалось, по три часа каждый
вечер в течение года – это немало, особенно если
есть мотивация. По крайней
мере, радиопередачи, практически единственный
доступный источник живого английского в городке,
она понимала полностью и усиленно повторяла
разговорные штампы и обороты, чтобы отработать
произношение.
День икс, думай о
нем, или не думай, наступает всегда неожиданно. Утром,
позавтракав, как обычно, кофе с
бутербродом, она взяла сумку с заранее
собранными документами и альбомами с эскизами
своих разработок. Предупредила родителей о том,
что ее не будет какое-то время, и ушла. К вечеру,
добравшись до областного центра,
она переночевала у своей подруги,
с которой познакомилась на одном из конкурсов
декоративно-прикладного искусства и изредка
переписывалась. Подруга
училась в текстильном институте, дружила с
молодыми людьми, в общем, была в полном порядке.
Утром, попрощавшись, она купила билет на
проходящий поезд и через день уже была в столице.
Жить в Москве не входило в ее планы, и, не уходя с
вокзала, она купила билет на пригородный поезд,
на первое попавшееся направление. Отъехав от Москвы с полчаса, она сошла
и, узнав от ларечника о ближайшем заводе,
направилась туда. Завод, по ее
мнению, должен был иметь общежитие. И он его имел. Поработав с месяц, она
взяла день отгула и, поехав в Москву, без труда
нашла подходящее, по ее мнению, туристическое
агентство. Двухнедельная
поездка в Штаты стоила немало, но два года работы
в кооперативе позволяли... Завод
дал ей справку с места работы, а общежитие – о
прописке.
Полет был
утомительный, группа, состоявшая сплошь из
новых хозяев жизни, уже отдыхала на всю катушку в
предвкушении заморских удовольствий. Она же дремала и не поддавалась на
непрерывно поступающие предложения включиться в
отдых уже сейчас.
Прожив в
гостинице положенные две недели, она съехала. Просто
ушла после завтрака в день улета, оставив своей
соседке по комнате записку о том, что задержится
в стране еще недельку-другую. У
тети погостит. За тетю шла
пожилая негритянка из соседней больницы, с
которой она познакомилась и столковалась еще в
первую неделю. «Тетя» же и
помогла с подработкой в больнице. Проработав
месяц по-черному и подкормив свой кошелек, она
попрощалась и поехала в Лос-Анджелес.
Найти Голливуд в
Америке – дело несложное, да и попасть внутрь
совсем нетрудно. Трудно
задержаться внутри, в смысле получить работу.
В костюмерном цехе первой от
автобусной остановки киностудии к ней отнеслись пренебрежительно, в
следующей – с некоторым удивлением. И лишь в
четвертой киностудии, ей удалось открыть свой
альбом и показать работы.
Место помощника
костюмера с мизерным окладом ее вполне устроило,
особенно учитывая то, что юрист компании взялся
решить все формальности с визой и разрешением на
работу. Днем она работала в киностудии, вечером
подрабатывала в близлежащем кафетерии, помогая
хозяину на кухне.
Новый проект с
участием нескольких суперзвезд увлек всех. По
сценарию, действие происходило в прошлом веке, а
это накладывало на костюмеров нешуточные
обязательства. Ее знание истории костюмов
прошлого века пришлось кстати, и ее продвинули из
помощников в костюмеры, со специализацией по
головным уборам. У нее появилась собственная
комната и помощник, миловидная девушка из
Пуэрто-Рико с экзотическим именем Розарина.
Шел подбор и
подгонка головных уборов для массовки. К
концу смены, когда работы было еще невпроворот,
в комнату вошел мужчина средних
лет в довольно приличном костюме и шляпе. Мазнув его взглядом, она, не
раздумывая, заявила, что его шляпа, пусть даже от
Келли и даже за триста баксов – поделка,
и не в тему, и в кадр не пройдет. Столь убедительное заявление слегка
ошарашило незнакомца, и он робко спросил ее
мнение, идет ли ему эта шляпа вообще. Прищурившись и задержав на нем на пару
секунд свой взгляд, она посоветовала ему вообще
не носить шляпы такого покроя и посочувствовала
за потраченные деньги. Озадаченный незнакомец
ушел, но уже утром он появился снова и попросил
совета, что же ему купить вместо уже имеющейся у
него шляпы. Прикинув еще раз,
она пригласила его в пятницу, во второй половине
дня. В пятницу, когда заинтригованный незнакомец
пришел, на его голову была водружена дивного
покроя шляпа, а может, и не совсем шляпа, но это
ему действительно шло. На
предложение заплатить последовал вежливый, но
твердый отказ. Материал был взят из обрезков и
ничего не стоил, работа выполнялась дома вечером,
а значит, киностудия не будет в претензии, это ее
подарок. Тем не менее незнакомец настоял на обеде. Обед был изыскан и вполне
компенсировал ее работу.
Фильм взял два
«Оскара», журналисты осаждали звезд, звезды
позировали и без устали давали интервью,
продюсеры подсчитывали барыши, то есть все были
при деле. А в главном павильоне киностудии был
устроен традиционный в таких случаях фуршет.
Заместители заместителей, то есть те, которых не
приглашали в «высшие сферы», уже произнесли пару
тостов, и народ весело угощался и шумел. В
павильон незаметно вошел джентльмен в
нестандартном головном уборе, подойдя к
импровизированной сцене, взял микрофон в свои
руки и, постучав в него, привлек всеобщее
внимание. Говорил он недолго,
с юмором и речь его понравилась всем. «Кто это? –
спросила Страшная Шапочка у стоящего рядом с ней
ассистента режиссера. «Это, – удивился он, – это
Чарльз Тэйтон, наш босс».
Между тем,
окончив свою речь, мистер Тэйтон передал
микрофон, стоящему рядом и подошел к ней. «Вчера
я продемонстрировал вашу шляпу лично мистеру
Келли, он оценил ее в пятьсот долларов. Но я, – Тэйтон хитро улыбнулся и,
поправив шляпу, продолжил: – Я сказал ему, что
вместо его поделок буду носить только приличные
головные уборы, а у него не хватит денег покупать
их. Кстати, сегодня вечером, – он посмотрел на
часы и уточнил: – Через час, на банкете у
губернатора, я хочу вас познакомить, мистер Келли
умолял меня об этом. Надеюсь, вы не откажете мне в
удовольствии сопровождать вас?» Дверь павильона распахнулась, и
«Ягуар» босса с его личным шофером подъехал
прямо к столам. «Вот и не верь
сказке про Золушку, – прошептала Розарина, –
возможно, скоро я получу место костюмера». И с
удовольствием выпила еще один бокал вина.
Летом, в
воскресенье после обеда, горожане обычно
отдыхали час-другой, а потом гуляли. Ввиду
малости городка и отсутствия парка основным
местом для прогулок была центральная площадь и
прилегающие к ней улицы. Когда на
площадь въехала золоченая карета с лакеями на
запятках, все замерли, и стало так тихо, как не
бывает даже ночью. Из кареты
вышел джентльмен во фраке и котелке и помог выйти
даме. Дама в шикарном платье
картинно сошла с подножки, присела в реверансе и,
опираясь на предложенную кавалером руку, пошла с
ним в близлежащий переулок. «Да ведь это Страшная
Шапочка», – вдруг опомнился один из гуляющих.
«Молчал бы уж, в зеркало на себя посмотри,
красавец нашелся, – скептически ответил ему
сосед. – Это Мария Сергеевна
Булаева, моя одноклассница, между
прочим». И обращаясь к своей
супруге, предложил: «Пойдем, Оля, я тебя с ней
познакомлю».