Вертикаль жизни
Последний удар
был таким сильным, что я отключился, даже не
почувствовав боли. Просто выпал из реальности.
Что странно, я не впал в бред с пережевыванием
сложившейся ситуации, а чувствовал себя, пусть и
несколько отрешенно, но вполне сносно. Я стоял у
окна, выходившего в сад, и смотрел на цветущую
вишню. «Наверное, меня убили», – закралась в
голову страшная мысль. «Не совсем», – услышал я
голос за спиной и обернулся. Это была довольно
большая, хорошо меблированная комната, на полу
лежал шикарный ковер, в углу был камин. В центре
комнаты на потрепанном кресле с полинявшей
обивкой сидел человек. Одет он был несколько
странно, обычно так изображают в сказках добрых
волшебников. Халат со звездами, монументальный
берет, остроносые туфли. В его руке был
наполовину наполненный бокал. «Не совсем, –
повторил незнакомец, – пока вы еще живы». –
«Пока? И как надолго?» – заикаясь,
спросил я. «В принципе, на пять-шесть секунд, но
кто знает, как дело повернется? – улыбнулся
незнакомец. – Вы правильно подумали, я волшебник.
Если вас смущает мой наряд, то я его поменяю».
Встав, он повернулся вокруг себя, и одежда его
трансформировалась в обычный однобортный
костюм, темно-синий с серым отливом. «Так лучше?» – поинтересовался он.
Растерявшись, я ответил не сразу. «Пожалуй,
прежний наряд был интереснее», – наконец выдавил
я из себя. «Отлично, – обрадовался он и сел в
кресло, уже в прежнем виде. – Собственно, – начал
он, – я хотел поговорить не только с вами, но и с
теми, кто будет после вас». – «С моими детьми и
внуками?» – уточнил я. «Не совсем, давайте
соберем их, но не всех, а только тех, кто может
оказаться полезным, – он отпил из бокала и
улыбнулся: – Пейте-пейте, это замечательное
вино». Почувствовав в руке бокал, я судорожно
отпил. Вино действительно классное. «Это из
личного погреба Алекса Четвертого, – и увидев
мое недоумение, уточнил: – Короля, он жил, ну,
скажем, несколько в другом мире лет четыреста
назад. Ну, давайте за дело».
Комната начала
заполняться людьми. Я насчитал четверых мужчин,
двух женщин и одного мальчика лет восьми –
десяти. Все, как и я, были ошарашены и топтались на
месте. Волшебник прокашлялся и постучал ногтем
по бокалу. «Господа, присаживайтесь, я сейчас все
всем объясню». Все начали молча рассаживаться в
появившиеся кресла. «Начнем с вина», – улыбнулся
волшебник и сделал жест рукой. У всех в руках
появились бокалы с вином, кроме мальчика, у него в
руке был красивый стакан. «Тебе, Мемс, сок, –
кивнул волшебник, – такой, какой ты любишь. Так
вот, – задумчиво начал он. – Меня, собственно,
зовут Наум, я, в вашем понимании, волшебник». И
увидев недоверчивые выражения лиц, он поднял
левую руку, в камине загорелся огонь, а свет за
окном стал вечерним. «Начнем с главного, так вот,
жизнь устроена не совсем так, как вы ее себе
представляете. Вы все слышали о бессмертии и даже
втайне надеетесь на него. Обрадую вас, оно есть,
но только речь не идет о бесконечном продолжении
жизни. За мгновение до вашей смерти, сразу после
того как прожитая жизнь пробежит перед вашим
взором, вы проживете следующую жизнь, уже
виртуальную. А в ней, в конце вашего пути –
следующую, и так до бесконечности. Это и есть
бессмертие». – «Вы хотите сказать», – начал было
один из сидящих, но волшебник его перебил:
«Именно, и вы, и я виртуальные, то есть
воображаемые люди. Плод сознания». – «Чьего?» –
уточнил тот, кто задал предыдущий вопрос. «Его»,
– и Наум показал на меня. Все вскочили и начали
что-то говорить, но Наум поднял руку и попросил
всех успокоиться. «Говорить-то можно все что
угодно, но это правда». – «А почему он тогда с
нами рядом, – хмуро осведомился другой гость, –
если он настоящий, а мы нет? Или он умер?» – «Почти
умер, – вздохнул Наум. – Почти. Поэтому я и смог
пригласить его сюда. Хотя основной причиной
нашей встречи стал Мемс». Успокоив вскочившего с
кресла мальчика, Наум продолжил: «Дело в том, что
это его последний день. И поверьте, не лучший в
его жизни. Даже ты, Тур, – ткнул он пальцем в
одного из сидящих, – не испытывал такого. Хотя из
всех присутствовавших ты в жизни испытал больше
всех». – «Это да, – хохотнул Тур, – меня два раза
вешали, трижды пытались сжечь на костре, ну а ран
я не считал». – «Вот-вот, – грустно закончил Наум,
– я и говорю». Все замолчали, молча потягивая
вино. «М-да, – встрепенулся волшебник, – так я
продолжу. Раз от раза, создавая жизни, человек
скатывается по вертикали, от реального мира до...
– он сделал выразительную паузу и не спеша
продолжил: – До мира, в котором возможно
волшебство. Собственно, это единственный
работающий критерий – я называю его
чудесатостью. То есть чем больше в вашем мире
разных вещей, невозможных, с точки зрения науки,
тем дальше вы по вертикали жизни, от первого,
реального человека. Я, собственно, уже из мира, в
котором возможно любое волшебство. В том числе и
работа с другими виртуальными мирами, созданными
ранее. Однажды мне стало интересно проследить,
насколько это возможно, всю вертикаль жизни. Дело
это не простое, очень утомительное, но очень
интересное. Из тысяч тех, кто идет по вертикали
жизни, вы наиболее интересны. Каждый по-своему».
– «И чем же я интересна?» – поинтересовалась
сидящая у камина дама. «Вы, Ольга, можете
расположить к себе практически любого человека,
кроме того, вы обладаете редкой
проницательностью». – «Благодарю вас», –
улыбнулась та, рада услышать столь лестную
характеристику. «А вы, Мэйбл, – продолжил Наум,
обращаясь ко второй даме, – знаете добрый
десяток языков и обладаете завидными познаниями
в медицине, да и еще в добром десятке
практических умений». – «А я чем интересен? –
поинтересовался Тур. – Вы же знаете, чем я
зарабатываю на жизнь». «Конечно, – спокойно
ответил Наум. – Вы разбойник». – «Вот именно, –
подтвердил Тур. – И зачем я вам?» – «Дело в том,
что сейчас, он, – Наум кивнул в мою сторону, – в
незавидном положении. Его убивают». – «Сколько
их?» – спросил Тур. «Четверо. Трое стоят в паре
шагов, у каждого в руках дубина. Один нагнулся
посмотреть, жив ли он, – Наум снова кивнул в мою
сторону, – у него в кармане лежит нож». – «А что
рядом, ну, вокруг него что?» Наум задумался:
«Собственно, дело происходит на опушке леса.
Рядом есть камень, несколько веток и трава». –
«Могу я увидеть все сам?» – попросил Тур.
Волшебник кивнул, и Тур плюхнулся в кресло. Через
несколько секунд он тряхнул головой: «Я бы этих
дуралеев перебил меньше чем за минуту». – «Не
сомневаюсь», – серьезно ответил Наум. «Теперь
наша очередь узнать, зачем мы», – попросил
молчавший ранее мужчина, в котором за версту было
видно ученого. «Вы, Густав, для своего мира почти
технический гений. Я даже
не знаю, с кем вас сравнить-то. Вы, – Наум кивнул
следующему, – незаурядный фокусник и, скажем так,
ловкач. Ну и остаетесь, собственно говоря, вы,
Джордж. Финансы и все, что около них». – «Это моя
стихия, – согласился Джордж. – Но, собственно
говоря, я не совсем понимаю цели нашего сбора. Вы
сказали, что он, влип, и это все, что мы знаем». –
«Да он не просто влип, – улыбнулся Наум. –
Собственно, лучше всего, если он сам все
расскажет». Поняв, что обращаются ко мне, я вышел
из некого оцепенения и вкратце пересказал свою
историю: «Никакими выдающимися знаниями и
способностями я не владел – так, обычный человек.
Сестра взяла “серый” кредит в неком частном
банке на покупку квартиры, но случился кризис, и
деньги пропали. Банк передал взыскание долгов
коллекторам – вот они и взялись их выбивать из
меня». «Кредит вязла сестра, – уточнил Джордж, –
а вы при чем?» – «Я подписался как гарант
возврата денег. Когда деньги пропали, муж бросил
сестру с ребенком, и взять с нее нечего». –
«Понятно, – кивнул финансист, – хорошо бы
почитать договор с банком». – «Конечно», –
согласился Наум, и в руках Джорджа оказалась
пачка бумаг. «А чего же вы ему не поможете? –
подал голос Тур. – Вы же волшебник». – «Реальный
мир мне не доступен», – ответил Наум. «Позвольте,
– удивился Густав, – а эти документы, а то, что
увидел Тур?..» – «Это то, что запечатлено в мозгу
первого, он это видел». – «Я бы смогла
договориться об отсрочке», – вмешалась в
разговор Ольга. «Не сомневаюсь, – улыбнулся Наум.
– Вы да, но не он». «Да это и не нужно, – вклинился
в разговор Джордж, – вот тут, – указал он на пункт
договора, – тут написано: “в соответствии с
уставом банка”». «И что? – заинтересованно
спросил Густав. – Банки всегда так пишут». – «Вот
именно поэтому законы всех стран это и запрещают.
Ссылаться можно только на действующие законы и
подзаконные акты, утвержденные властями. Я бы
подал на них в суд и судился с ними лет сто, пока
не надоест». – «Надо же, – удивился Густав, –
надо будет посмотреть на договора, которые я
подписывал в банке». – «Обязательно посмотрите,
– одобрил Джордж, – банки всегда пишут много
лишнего. По глупости и от жадности, в надежде на
то, что клиент не разбирается в юридических
тонкостях». Разговор был прерван покашливанием
Ольги. «Извините за любопытство, – обратилась
она к волшебнику, – вначале вы сказали нам, что
основной причиной нашего сбора был не первый из
нас, а молодой человек». Все замолчали. «Да, –
глухо сказал Наум, – это так. Судите сами». На миг
все, кроме меня и мальчика, застыли с
остекленевшими глазами. Выйдя из состояния
ступора, все, кроме Тура, затравленно смотрели в
пол. Тур бешено водил глазами из стороны в
сторону. «Отправь меня туда, колдун, – прохрипел
он, – я поквитаюсь с ними». – «Не могу, – ответил
Наум, –просто не могу, поскольку вы такой же
нарисованный в его воображении, – он кивнул в его
сторону, – как и я. Нас нет, а все, что я вам
демонстрирую, я могу проделывать только в своем
мире». – «Так мы...» – начал Густав. «Да, – ответил
Наум, – вы в гостях в моем мире». – «Поскольку вы
нас позвали, то мы как-то можем помочь молодому
человеку?» – уточнила Мэйбл. «Да и нет, – ответил
Наум и, поскольку никто не переспросил, что он
имеет в виду, уточнил: – Мы не можем спасти Мемса
в его мире. Но мы можем уничтожить его мир, и тогда
этого кошмара не будет». – «Вместе с нами?» –
хрипло спросил Густав. «Да, и вместе со мной,
между прочим», – ответил волшебник. «Это как? Я не
понимаю», – подал голос Тур. «Да очень просто,
стоит нам только спасти первого, и от наших миров
ничего не останется, – небрежно ответил Джордж,
– это элементарно». Наум кивнул головой. «И как
мы ему поможем?» – настаивал Тур. «Ну, собственно,
основная помощь будет от вас, – натянуто
улыбнулся Наум. – Я вложу в первого все то, что
может каждый из нас, ну, кроме меня и мальчика.
Потом я верну первого на место. У вас Тур будет не
больше тридцати секунд». – «И половины хватит, –
мрачно ответил Тур. – За это не волнуйтесь». –
«Ну а знания остальных просто помогут первому
достойно прожить остаток жизни. Волшебство
передать невозможно, так что моя роль окончится
после того, как Тур разделается с противниками».
Все замолчали. «Можно мне сказать?» – подал голос
Мемс. «Скажи, сынок, чего уж там», – разрешил Тур.
«Я не знаю, что со мной будет, но мне страшно. И
еще, я тоже хочу передать свое умение ему», –
указал на меня мальчик. «Что ты имеешь в виду?» –
удивился Наум. «Меня часто заставляли работать в
поле, в дождь, и я научился рисовать солнце». Все
улыбнулись. «Получается?» – ласково спросила
Мэйбл. «Да», – коротко ответил Мэмс и, подойдя к
окну, пальцем нарисовал на небе солнце. И оно
появилось. «Талант, – заключил Наум. – Конечно,
можно передать и это, хотя я не знаю, будет ли твое
умение действовать в реальном мире». «Будет, –
уверенно ответил Мэмс, – обязательно будет». –
«Ну тогда все в порядке». – «Вот что, – подал
голос Тур, – предлагаю всем пропустить по
стакану вина и закончить этот вечер». Все без
исключения кивнули в знак согласия. «Волшебное
вино, – мечтательно заключил Густав. – Ладно,
волшебник, давай колдуй, пока мы все не
передумали». «Спасибо вам», – поблагодарил всех
Наум. «Раз жизнь нарисована, то нечего за нее и
цепляться, – ответил за всех Тур. – Давай,
волшебник, не тяни».
Открыв глаза, я,
не раздумывая, резко сдвинулся в сторону, схватив
по пути лежащий на траве камень, и запустил его
стоящему в нескольких шагах убивцу. Тот охнул и
упал на траву. Вскочив, я сделал несколько
выпадов и добил всех четырех. «Спасибо, Тур», –
прохрипел я и услышал в голове смешок: «Да на
здоровье». От изнеможения я сел на траву и сразу
почувствовал боль. «Терпи, – услышал я в голове
Мэйбл, – скоро станет легче». – «Спасибо», –
прохрипел я. «Прощай, парень, – услышал я
волшебника, – мы уходим, больше я не могу все
держать. Постарайся прожить остаток жизни
достойно». – «Сделаю», – только и оставалось
сказать мне. Было тихо, и начал накрапывать
мелкий дождь. Из-за куста выглянул лис и с
удивлением посмотрел на меня. «Сегодня не твой
день, – улыбнулся я, – но тебе повезло, сейчас
потеплеет». Кряхтя и тужась, я встал и первое, что
сделал, – нарисовал в небе солнце.